Повел Дашу в школу. На самой последней ступеньке, перед выходом из подъезда, она упала на обе коленки. Хорошо, что я шел впереди, и она уткнулась в меня, а то бы еще и лицом ударилась о бетонный пол.

 

Дорогу в школу заняли частично разговоры о том, как нужно ходить.

 

Надеялся, что удастся сделать что-то полезное дома. Но несколько часов провел в расчетах с детским садом и кассетами. Заведующая сообщила мне количество пожелавших купить новогодний утренник. На самом же деле 18 кассет оказались лишними. Это приличные затраты, огромный труд и эксплуатация дорогостоящей техники. Кассеты по 80 минут могут очень долго пролежать дома и не найти применения.

 

За Дашулей немного опоздал. Но она выполняла мое указание. Была уже далеко от школы и ждала меня, играя с одноклассниками. Дети заметили меня первыми. Ее подружка Лера спросила про меня, не работаю ли я в цирке клоуном и не смешу ли ее. "Твой папа всегда улыбается и выглядит прикольно".

 

Странно, совершенно не помню, чему я мог улыбаться, когда шел по улице, о чем думал. Клинический случай. (Хотя возможно, что это всего лишь мой звериный оскал издалека приняли за улыбку.) Тем более, что Лена подтвердила потом, что тоже замечала на моем лице блаженную улыбку.

 

Идиот, одним словом. Ничего хорошего и радостного не происходит, а если и происходит, то крайне редко и по мелочи. У многих на моем месте опустились бы руки. А я, как дурень без мыла, что-то пытаюсь делать, создаю видимость, хочу как-то обмануть себя, но ведь вижу, что ничего не получается. Вот и смеюсь, незаметно для себя, сам над собой.

 

В музыкальную приехали с небольшим опозданием. Я купил Лене нафтизин, сэкономив двадцатку. Артема нужно записать к невропатологу, чтобы ему разрешили заниматься спортом, да запись только в субботу -- мы работаем. Позвонил еще трем людям, но сдвигов никаких не наметилось -- все впустую.

 

Повычитывал, в оставшееся время, Гунькина -- две страницы. Еще полторы -- дома. Смотрел фильмы, клеил обложки -- не валяться же незадействованным кассетам в пыли.

 

 

Ночью сел за работу для тещи. Вчера она меня встретила и нагрузила: у нее началась декада иностранных языков.

 

Часа три сидел и сделал "План декады...".

 

Утром сделал несколько списков читателей для старших классов школы и ответно загрузил тещу, когда дочку забирал, чтобы начала их заполнять. Лена же ругается: "Мы без денег и работы сидим, а ты в какие-то детские игры играешься. Пора бросать эту МАРЛ -- собираешь мертвые души, да и где деньги взять, чтобы им всем издания раздавать, да и зачем это все нужно, какой смысл, какая цель?" И все в таком же духе.

 

Я вскипел, начал было что-то доказывать, пыжиться. Но потом понял, что ждать еще несколько лет она не хочет. Да и никто не захочет. Всем нужно сразу и сейчас. Да еще, чтобы не утруждаться.

 

Эх, если бы у меня было человек пять толковых помощников, на сегодняшний уровень, я вышел бы еще пять лет назад. Ведь трудно раскрутиться, а когда дело завертится, за год можно будет сделать столько, сколько и за предыдущие десять не получилось. А в одиночку мне, может быть, и не выкарабкаться.

 

Даже если и что-то получится, по закону подлости я должен буду умереть. (Печатаю "умереть", а пальцы выстукивают "успеть".)

 

Сегодня доклеил обложки, исправил поломанную клиентскую кассету, досмотрел фильмы с DVD.

 

...И решил составить завещание. (Голова болела вчера и сегодня. Сегодня особенно гнусно: вроде огненный шарик мне в мозг засунули, вот он и жжет там, не переставая.)

 

Насчет того, как меня хоронить, я уже с Леной разговаривал. Потому как все, что мной нажито, записано на нее, вопрос о наследстве не вставал. Мы всегда переходили к стадии моего погребения-захоронения.

 

Закопанным в землю я быть не хочу. Во-первых, меня могут похоронить еще с кем-то, из "без вести пропавших". Во-вторых, не хочу, чтобы по мне ползали черви. В-третьих, там темно и сыро, а вдобавок еще и душно, наверное.

 

Хочу, чтобы меня кремировали. Как поступят с прахом, все равно. Можно и в стенку замуровать. Там тоже темно, но все-таки над землей, поближе к солнцу. Но в идеале хотелось бы, чтобы большую часть пепла от моего бренного тела высыпали где-нибудь в приятном месте, далеко за городом, чтобы туда не слишком скоро добралась цивилизация, со своим асфальто-бетоном. Где-нибудь в саду, под плодовым деревьями, или же, в лесу, не загаженном бумагой и пластиком.

 

А совсем небольшую часть оставили бы дома. Я хотел бы быть рядом с детьми и одновременно частью природы.

 

Хочется, чтобы и архив мой уцелел, пусть даже частично. Чтобы хоть внуки мои помнили обо мне, если они, конечно, будут.

 

Вот такое короткое завещание.

 

А на милую Россию, мне так же, как и ей на меня.

 

Я бы сказал, короче, чем Т.Г.Шевченко:

 

"Как умру, похороните". И точка.

 

Эх, эх, эх! Что-то я все о грустном. Повоевать мне, конечно, еще не сложно. Без боя я не сдамся и живым я не сдамся. Хотя обманывать себя становится все труднее -- жизнь проиграна. И Разум это понимает. А вот Надежда считает, что, прежде чем мир уничтожит меня, я уничтожу его. (Не людей, не человечество, а мир, который люди создали.) Неисправимая фантазерка и оптимистка эта Надежда.

 

Да, вспомнил, на днях как-то ответил на какой-то тест, чтобы выяснить кто же я, в натуре. 2 ответа -- за пессимиста, 2 ответа -- за реалиста, но 3 ответа за оптимиста. Лет двадцать пять назад все ответы были бы за оптимизм, а так вот, растерял я многое в пути.

 

 

Перед сном дочитал "Оскорбление..." до "Эпилога".

 

Как обычно, отвел Дашу в школу. На этот раз до самых дверей и попросил охранника, чтобы он ее впустил к маме.

 

Закончил расчеты с детским садом и получил там приглашение на Женский день и Масленицу.

 

 

В магазине услышал, что будет изменена Конституция РФ, и президента станет избирать парламент. Не хватает средств для всенародного голосования? Или же карманный парламент и конституционная монархия?

 

(Из рекламного: "Борис -- великий любитель покушать". Ну, это не ново. Показали бы великого любителя поработать.)

 

(Из школьного, но рекламное влияние налицо. Лена говорит ученикам младшего класса: "Этот балет написал Чайковский". -- А он был настоящий? -- спрашивают малыши.)

 

С обеда начал заниматься приемом в МАРЛ новых гранов.

 

 

Продолжал заниматься приемом…

 

Продолжил прием и за полночь. Численность Ассоциации достигла 1175 человек.

 

Когда-то я написал следующее:

 

"Сама идея создать некое литературное общество возникла у меня еще в 1991 году. Весной того года удалось объединить под своим началом несколько поэтов и прозаиков, которые публиковались тогда в моих газетах. Так появилась литературная группа "Виктория". Прошла даже одна встреча, на которую ко мне приехали четыре человека.

 

Мы совместными усилиями издали в том же году два литературных альманаха, но на этом все и закончилось. Многие литераторы по разным причинам прекратили со мной сотрудничать, и к концу все того же девяносто первого группа перестала существовать.

 

Идея МАРЛ возникла в апреле 1999 года, после того, как меня не приняли в Союз журналистов. (В это же время на Украине идею создания в Воронеже пен-клуба выложил на бумагу Веле Штылвелд.)

 

Так, 30 апреля 1999 года появилось первое название будущей литературной организации -- МАКРЛ (Международная Ассоциация-клуб русскоязычных литераторов).

 

Впоследствии само название менялось очень часто. (Вместе с ним менялись и правила приема в МАРЛ, и права и обязанности ее гранов.)

 

Вот основные этапы изменения названий Ассоциации:

4.06.99. -- МААРЛ (Международная /Межнациональная/ Академическая Ассоциация русскоязычных литераторов;

15.06.99. -- МАРЛ (Межнациональная Ассоциация русскоязычных литераторов);

1.07.99. -- МАРЛ/иХ/ (... и художников);

15.11.2000. -- Международная Академия русскоязычных литераторов при Международной Ассоциация русскоязычных литераторов (МАРЛ);

и наконец 6.04.2001. в "Вестнике Самиздата" № 22 осталась только МАРЛ.

 

Но вплоть до сегодняшнего дня изменялись правила приема и участия в Международной Ассоциации. Созданный вчера вариант, надеюсь, станет окончательным (возможно лишь с небольшими изменениями в последующие годы).

 

На очереди Устав МАРЛ, хотя им мне уже приходилось заниматься, и наброски имеются. Почти три года идея с МАРЛ вынашивалась и созревала. Времени прошло много, но оно не прошло даром. Концепция Ассоциации практически сформировалась.

 

А главной задачей и в эти годы и в последующие, конечно же, была и будет задача привлечения в организацию новых литераторов.

 

30 апреля 1999 г. гранами МАРЛ стали: Вадим Булатов (Воронеж), Веле Штылвелд (Киев) и Владимир Марфин (Воронеж), который 18.05.2001 г. выйдет из МАРЛ, испугавшись тюремного заключения при новом режиме за причастие к неподвластной государству структуре.

 

1 июня 1999 г. даст свое согласие Сергей Гунькин (Воронеж).

 

12 августа 1999 г. творческий конкурс пройдет Ольга Кузьмина (Пензенская обл., Беднодемьяновск). Но будет исключена 14.02.2001 г. за неуплату вступительного взноса.

 

4 сентября 1999 г. МАРЛ примет в свои ряды вторую ласточку с Украины – Андрея Соцкова (Киев).

 

А 14 октября 1999 г. к МАРЛ примкнет и еще один киевлянин -- Леонид Нефедьев.

 

15 июня 2000 г. -- снова Киев: Ирина Диденко -- единственное пополнение в этом году.

 

2 апреля 2001 г. в МАРЛ принимаются сразу двое: Александр Каа-Александров (Воронежская обл., с.Н.Усмань) и Михаил Трубицын из Ельца Липецкой обл.

 

2 июня 2001 г. -- Игорь Сокол (Киев).

 

20 июня 2001 г. -- Сергей Назаров (Ровно). В Украине на МАРЛ смотрят более серьезно, чем в России, потому как там намного острее, чем россияне, ощущают потребность в русском языке. И для них МАРЛ является несомненно отдушиной, дающей надежду на то, что их творчество будет востребовано.

 

21 июля 2001 г. в МАРЛ была принята Марина Ненахова (Воронежская обл., Поворинский р-н, с.Октябрьское).

 

С тех пор я не занимался ни литературными, ни издательскими делами и только сейчас начинаю возвращаться на эту "кухню".

 

11 человек для Международной организации -- это совсем мало. Но до 11 марта я жду новых "вливаний" в Ассоциацию, к тому времени я подготовлю Устав и Программу МАРЛ, предложу их на утверждение, а также выставлю для голосования кандидатуры на пост президента и вице-президента МАРЛ.

 

Сейчас по всему СНГ на смену так и не сформировавшейся демократии приходит тоталитарный строй. Идет уничтожение демократических свобод и прав личности. Давят свободную прессу и телевидение. Остальные СМИ, творческие союзы или встают на сторону государства, или же занимают нейтральные позиции, занимаясь кулинарией, животноводством, модой, спортом и другими "выгодными" темами. Литература же превращается в сугубо конъюнктурную.

 

Я хочу обратиться к тем, кто смотрит на МАРЛ с недоверием. Через несколько лет вы будете гордиться тем, что одними из первых подняли знамя противления существующему положению в обществе, одними из первых в русской литературе смогли сделать русский язык межгосударственным языком общения.

 

Вадим Булатов, 31.01.02."

 

О, МАРЛ, как много в этом слове для сердца украинского... И в этом горькая правда. Как часто я вижу, что жители Украины гордятся тем, что состоят в МАРЛ, участвуют в моих конкурсах -- это можно прочитать в различных книгах, сборниках и прочих изданиях, выпущенных там. В России же люди, в основном, стесняются своей принадлежности к Ассоциации -- сей факт нигде, практически, не упоминается ими. И складывается ощущение, что многим эта организация не нужна, им нужны лишь публикации, которые я предоставляю. Они заплатили деньги, заключив со мной выгодную, для них, сделку, чтобы я больше к ним не приставал, а сами, наверное, не считают себя причастными к МАРЛ, так как это не Союз Писателей, который душил Пастернака и не принимал Бродского и Высоцкого. А их он, может быть, примет, чему они будут очень рады, а еще будут гордиться тем, что они станут выше и Высоцкого, и Бродского... И не стыдно ли Вам, господа?..

 

Конечно, нужно, очень нужно делать прорыв. Но как его сделаешь, в одиночку-то? Уже почти девять лет я сижу в окопе и из последних сил отстреливаюсь. А подмога все не приходит.

 

 

Сегодня снова болит голова. Вчера тоже болела, но не так сильно. Скорее бы кончилась эта зима. Хочется тепла и весеннего солнца. Хочется увидеть распускающиеся почки и зелень травы. Умирать весной лучше, чем зимой.

 

Сегодня хотелось сделать что-то многообещающее, но занялся разбором залежей, приводил в порядок архив, итожил последние выпуски "ВМ" и "Стола", перебрал выпуски "ЛВ" и "НСТЭ", а то все навалено вперемежку и ничего не найдешь, когда понадобится. Кое-что сделал в этом направлении. Остается еще авторские рукописи перетрясти.

 

Пошел за Дашиндой в школу. Открываю школьную дверь -- оттуда вываливается мальчик, спиной на ступеньки. Дела-а! Даша уговорила меня покатать ее на качелях. (На Волгоградской есть дворик с качелями.) Она была в заячьей шубке и, чтобы ее не обмочить снегом, она постелила себе целлофановый пакет. Но шубка с пакета соскользнула. Когда я сильно толкнул (раз в третий, наверное) качели от себя. Дальше произошло как в крутейшем боевике с Д.Чаном, только в жизни это получилось очень опасно. Дарья соскользнула с качелей и приземлилась на пятую точку, а качели в это время, за спиной у ребенка, достигают своего апогея, чтобы начать стремительный полет обратно и снести моей дочери полчерепа. И я опять не успел среагировать. Все произошло менее, чем за секунду. А вот дочка не растерялась: мгновенно легла на спину, и качели пронеслись над ее падающей головой, лишь задев бумбончики на шапочке. Тут уж я их, конечно, поймал и остановил. Даша поднялась, самой тоже страшно, больно еще от падения -- ее лицо болезненно кривится, она поглядывает на меня. Я пытаюсь улыбнуться, показать, что все нормально, что все позади, но у меня это плохо получается.

 

После этого я пытаюсь ее отговорить от катаний, говорю, что мне уже страшно ее раскачивать. Но ребенок хочет кататься. Скорее всего, она так и не поняла того, что могло произойти. Просит меня не рассказывать о случившемся маме. Я отвечаю ей, что так нельзя, маме нужно все рассказать. Но она меня просит, настаивает сохранить все в тайне. И я соглашаюсь. Но предупреждаю, что все равно запишу эту историю себе в дневник. "Ни мама, ни Артем его не прочитают", -- уверяю ее. "Ладно, пиши, только ты все истории туда пиши". "Я пишу". "А ты много уже их записал?" Я начинаю перечислять. "Жалко, что я не смогу их прочитать -- я не разбираю твой почерк". "Даша, я в компьютере пишу, а там буквы понятные", -- я уже могу улыбнуться. "Тогда дашь мне почитать, когда мне будет двадцать лет? Ладно?" "Обязательно, если доживу".

 

После такого доверительного разговора Даша рассказывает мне историю с каруселью в нашем дворе. Эту карусель я называю "убийцей". Дети ее вращают, разгоняют, она несется по кругу так, что даже взрослый и сильный человек не сможет ее резко затормозить. И если, вдруг, во время такой разгонки кто-то из детей соскочит и не успеет увернуть голову, -- он покойник. Так вот Даша, оказывается, попала раз головой под увесистое металлическое сидение, правда, кроме нее там находилась только одна девочка, и она не смогла сильно раскрутить эту гильотину, и Даша отделалась лишь шишкой.

 

А я вспоминаю еще одну историю... Какой же это был год? Наверное, 86-й. Виктории было тогда около полугода, и она находилась в сидячей колясочке и просто сидела и смотрела по сторонам. Я тогда пилил ненужные суки у яблони и одновременно присматривал за дочерью.

 

Выбирая очередной сук, я прикинул то место, куда он должен будет свалиться, и колясочку с дочкой поставил где-то градусов на девяносто от того места. Поставил бы и совсем с другой стороны, да только с другой стороны росли заросли малины и стоял туалет. Залез на дерево и пилю себе потихоньку. И вот допилил. Огромный сук, с толстым началом, которое я отделил от дерева, пошел вниз, туда, куда ему, по идее, и нужно было приземляться. Он отделился от ствола и... тут случилось, как говорят в таких случаях, непредвиденное. Основной сук имел еще несколько более мелких сучков. На один из таких сучков он и приземлился в начале своего падения, резко крутнулся, отчего развернул на девяносто градусов, еще находившееся высоко в воздухе, толстое свое суковище и направил его прямо в голову моей дочери. Полет продолжался 2-3 секунды. Я пережил за них... я понял, что мне предстоит увидеть страшную гибель своего ребенка, когда крохотная головушка должна была быть раздавлена мощным ударом падающего гиганта, и жить с этим всю жизнь. Когда до столкновения с головенкой оставалось около 10-15 сантиметров, а ствол шел точно в лобик, по центру, основной сук еще раз уперся в землю другим из своих сучков. На этот раз он изменил свою траекторию всего-то сантиметров на десять. Но они спасли Вике жизнь. Ствол грохнулся в сантиметре от колясочки. А дочка даже не заметила этого. Викуся была чем-то занята и не обратила внимание на рядом случившийся шум.

 

Я кое-как тогда спустился с яблони, на трясущихся ногах подошел к Вике. Потом долго курил. Потом уже -- не помню...

 

(Реклама. Телевизор.

1) "Джей Сэван! Живи! Играй!" -- "Проиграй! Умри!"

2) "В каждом билете -- автомобиль! Честно!" -- "Для дебилов!" "В билете -- автомобил, в автомобиле -- дебил".

3) "Его подтверждают 90% женщин". -- "Остальные 10% еще не до конца потеряли разум".)

 

 

Часть ночи посвятил копанию в старых записях. Вносил их в компьютер. Завершил два небольших стихотворения: одно прошлогодней закваски, а второе – 2003 года.

 

*   *   *

 

 

 

Нашел варианты названия серии "На стыке трех эпох": "Вечность данного мгновенья", "Наше время", "Это время".

 

Перед сном дочитал-таки Гунькина. Несмотря на жуткую сонливость. А как свет выключил, так и уснуть не могу. Спать хочу, а уснуть не могу.

 

Отвез своего малышонка на сольфеджио. На этот раз путешествие туда и обратно, до общеобразовательной, обошлось без приключений. Хотя на качелях катались снова. И даже попали на народный автобус. Надеялся купить пирацетам и оплатить заодно музыкальную. Но аптека проводила что-то вроде профилактики и лекарство там было по 11-25, что меня сильно поразило. В нашей аптеке -- 14-00. Разница приличная, если берешь его десятками.

 

Коммунальные же я оплатил только на Волгоградской, возле музыкальной народу было -- тьма. Одну только платежку не оплатил: семь рублей не хватило. Кстати, Лене повысили зарплату на 200 рублей. Коммунальные выросли на триста.

 

Еще купил молоко, кефир, муку, колбасу, 5 яиц. Дома напек блинов. Артем съел только один, остальные пришлось уминать мне. Получилось вкусно, на сыворотке, -- новый продукт такой -- отходы при производстве творога и масла. Но у Артема проблемы с желудком, и он старается тяжелую пищу не употреблять. Начал есть каждый день борщ, а то раньше были времена -- не заставишь. А как прихватило в один прекрасный день, как я рассказал ему про гастрит, язву, рак, так начал питаться правильно, а то все -- сухомятка одна, и начиналась она с пряников, печенья и т.д.

 

Купил еще сегодня на два дня просроченный биокефир: на него была почти 50% скидка. Прикидывал, что, в крайнем случае, сделаю оладьи или блины. Но Артем его тоже выпил, а потом жаловался, что живот прихватило. По этому поводу я экспромтировал следующее:

 

 

После сытного обеда получилось почти что два часа поспать. Хотел ехать в город: заглянуть на почту и оплатить телефоны, но Лена отговорила.

 

Написал заключительную заметку в "ЛВ"-32. Скомпоновал и вывел на диск начало своей свадьбы от 22.01. Купался, стригся, брился. Немного затянул с процедурами и не дал Артему вовремя уснуть: запамятовал, что ему завтра идти в школу. А мне на свадьбу.

 

 

Отпечатал свадебные дипломы. Занимался подготовкой батареек и видеокассет. Пока последняя батарейка заряжалась, попечатал еще списки читателей.

 

Сегодня день рождения моей старшей дочери -- Вики. Но так получилось, что уже 3 года и 5 месяцев я не вижу ее. Последний раз я послал ей открытку и денежный перевод год назад. Но она не ответила, не написала, не позвонила. Как, впрочем, и за все последние 1230 дней (примерно).

 

Это моя личная трагедия, моя боль, мой крест. Но ее мать внушила ей, что я мерзавец, негодяй, и она приняла это. Если бы ей хоть немного ума, когда-нибудь она смогла бы понять, как было на самом деле. Но, к сожалению, ей это не дано. Я смотрел схему (американскую, вроде бы), по которой у моих родителей, не должен был родиться такой ребенок, как я (речь идет об интеллекте). И природа, сделав ошибку на мне, отыгралась на старшей дочери. Плюс еще воспитание и образование матери. Та девушка, которую я видел три с лишним года назад, практически не могла написать ни одного слова грамотно, не могла разговаривать со старшими, не могла найти общий язык с ровесницами (не продержалась и пяти дней в коллективе, куда я ее устроил тогда), не была приучена к труду и выглядела полудебилкой, если не говорить хуже.

 

(Хорошо хоть, что дети Лены оправдывают какие-то надежды. Дай-то бог. И благодарность природе.)

 

Мне, конечно, хочется, чтобы она была счастлива. Чтобы у нее что-то сложилось в жизни. Да и дедом уже хочется стать. Только сомневаюсь, что если сей факт случится, меня поставят об этом в известность.

 

Мне всегда хотелось, чтобы у меня было много детей. Но вот жизнь прошла, а того, что хотел, не получилось. И материальное положение, и жилищные условия. Все было против. А детей рожали, не поставив меня в известность, и увозили в неизвестном направлении; дети рождались мертвыми; детей убивали абортами, сообщая об этом уже после убийства; детей отказывались рожать; детей не могли родить, пытаясь свалить ответственность за это на меня.

 

Такие уж они, эти чужие женщины, когда-то разделявшие со мной постель.

 

А Лена еще одного согласна только в собственной трехкомнатной квартире (шантаж). Но это еще один, очередной обман. Не будет она больше рожать. Ей и эти надоели. Я все понимаю. И не осуждаю ее. Потому что и моя в этом вина есть. И немалая.

 

Но и все же я благодарю судьбу за то, что она дала мне счастье отцовства, за то, что не всех детей отняла у меня. И за это спасибо ей...

 

...Но сегодня еще и свадьба. А спал около четырех часов. Поднимался тяжеловато.

 

Неделя выдалась мягкой: отметка термометра за окном показывала чуть ниже нуля. А сегодня утром -- -15 градусов. Днем немного потеплело, а к ночи температура опустилась до -17. И все равно снимать было намного легче, чем когда шел дождь или снег.

 

На памятнике Славы произошел случай, оставивший неприятный осадок от сегодняшнего дня.

 

По сценарию молодым и свидетелям нужно было идти к вечному огню. Я должен снимать их подход через пламя. У огня грелись мальчишки, лет двенадцати, собирающие дань с приезжающих пар. Я вначале культурно и вежливо попросил их на минуту отойти.

 

-- Мы греемся.

 

Я попросил их еще раз.

 

-- Нам неохота.

 

Еще раз, но уже не совсем вежливо, но еще без употребления ненормативной лексики.

 

-- Давай двадцать рублей, тогда отойдем.

 

-- Ребята, отойдите по-хорошему, а то отмудохаю.

 

Они не поняли -- случай уникальный: их, наверное, мало здесь бьют, что ли, вот они и оборзели. Пришлось одолжить камеру и аккумулятор женщине-фотографу.

 

С каскадом матерных слов я ринулся на салабонов. Один успел вовремя смыться, второй задержался: -- Я пошутил.

 

-- Уже поздно, -- голос мой был, наверное, слишком зловещим.

 

После моего оттяжного смачного пинка, мальчик, за первые три секунды, пробежал метров тридцать, тем самым установив мировой рекорд в беге среди подростков.

 

А я взамен получил не очень хорошее настроение. Но ведь не понимают по-человечески, капиталисты проклятые! Значит, мочить их надо!

 

Как там у Иванского: "И наши головы к подножью..."?

 

Как там у Ленина: "Мы пойдем другим путем..."?

 

Вот именно, надо идти другим путем: и их головы складывать у вечного огня, в знак того, что не зря наш народ победил фашизм, и сегодняшний развивающийся и процветающий фашизм надо сжигать полностью, без остатка. Сжигать в вечном огне справедливости и гуманизма по отношению к людям...

 

На Адмиралтейской площади сквозил ветер, щипал мороз, но я и моя камера выдержали и почти не замерзли, сняли прилично и красиво.

 

Свадьба удалась. Конечно, она не дотянула до азарта и разнузданного буйства свадьбы от 15 января, да и голых мужских задниц и раздвинутых женских ног на ней не получилось. Но и негативные моменты, типа, пьяных споров с тамадой или заваливаний на синтезатор, тоже отсутствовали, что случается крайне редко и сильно радует.

 

Лене досталось от поваров. Почему-то они невзлюбили наших музыкантов сразу. Двигали куда-то стол, который Лена приготовила для поздравлений, ругались за дешевые стулья, на которых танцевали люди: она говорит в микрофон, а рядом с ней стоит повариха и что-то орет неприличное. Зажратые свиньи -- эти повара столовой "Коммуны"! Убрали с нашего столика всю еду, рюмки и вилки. Я пожаловался свекрови, и нам принесли мясо и вилки. Картошку, такое ощущение, специально, перед тем, как нам принести, жутко посолили. Ее есть мы и не стали. Да и есть там, хотя еды стояло предостаточно, скажем так, было нечего. Интерес представляли куриные ножки, но они чересчур были пережарены.

 

(В самом начале столовой я шел вдоль столов и снимал блюда -- накладываю на этот момент что-то вроде "Жить -- хорошо, а хорошо жить -- еще лучше!" Но путь мне преградила повариха, копающаяся в блюдах. Я отключился и пошел к музыкантам. Лена сказала мне, что только что у меня было ужасно зловещее лицо, и ей показалось, что я сейчас буду бить ту женщину. Я успокоил ее, сказал, что и в мыслях ничего такого не было.)

 

А люди массово танцевали, не сильно зажигательно, но все же, выполняли грамотно конкурсы, даже раздели мужика до одних трусов, а сверху водрузили трусы с двумя шариками -- олицетворение мужских яичек. Голый мужик с двумя шарами впереди -- это уже что-то.

 

Меня, правда, девушка какая-то завалила, но это даже прикольно. (А Лена приревновала.) Разошедшись в танце, она вдруг поперла на меня; вблизи объектива ее лицо, освещенное лампочкой-подсветкой (20 Вт), стало напоминать блин; я убрал камеру в сторону и попытался отступить назад, так как она еще начала лазить по мне руками. Но наступил на ребенка (граждане, не берите малолетних детей на свадьбы: во-первых, там люди пьют много -- зачем детям смотреть на это; во-вторых, там случается много непристойностей -- когда с мужчины снимали брюки, одна девочка яростно тянула вверх колготки, как бы боясь, что их с нее снимут -- зачем детям такой адреналин; в-третьих, дети мешают и ведущей, и оператору, если они профессионалы высокого уровня, такие, как мы с женой). Мне приходится много и быстро перемещаться по залу, и вместо того, чтобы внимательно смотреть за обстановкой, мне приходится смотреть за детьми, чтобы не раздавить их и самому не покалечиться. Так вот, еле-еле удержался, чтобы не завалиться на это маленькое чадо-чудо, попытался сделать шаг в сторону, но дети неумолимо хотели, чтобы я свалился на них. Спасая детские жизни, я сделал "мостик", уперся головой в тучную женщину, а левой рукой, опершись о ее мягкое тело, все же сумел себя после всего этого выровнять. Момент этот с пленки вырезать не стал, что-нибудь туда наложу: звук падающего чайника из камерной жизни "Джентльменов удачи" или же просто свой голос, вроде, "Завалили опера". /На самом деле оставил как есть -- В.Б., 22.02./

 

Да еще свекор показал свое жлобство: когда получил бэйджик "Свекор", возмутился, что он не "свекор", а "свекр", и прицеплять его, в отличие от других родителей, не стал. Первый случай в моей практике.

 

(Просто вспомнилось: были случаи (и у меня, и у Артема), когда невеста, во время выкупа, пряталась в туалете, и выходила к жениху соответственно попахивая. А вот, чтобы невеста пряталась на кухне -- не было.)

 

Где-то в середине пиршества заболела голова, Лена дала таблетку цитрамона. Помогло.

 

Но что самое интересное, -- я совершенно не устал: не ломило спину, не отваливалась рука, не распухли ноги, не было ощущения разбитости, усталости, сонливости. Хотя отработал я очень добросовестно: некоторую вялость людей компенсировал своей подвижностью (несколько раз напомнило о себе сердце, и серьезно) и снял более пяти часов.

 

Лишь немного болели ступни.

 

Поэтому, когда мы вернулись домой, я предложил Леночке не откладывать на завтра (лучше утром поспать подольше) и заняться амурными делами сейчас. Леночка, конечно же, ворчала, ругалась и совершенно ничего не хотела. Но я не дал ей увильнуть от своих "обязанностей", а легли мы только в пятом часу.

 

 

Спал девять часов.

 

Лена сходила на рынок, вернулась поразительно быстро, подошла ко мне, сидящему за компьютером, уткнулась носом в щеку и призналась в любви. Почему-то подумалось, что хорошо, что она не задержалась на час-другой и не призналась в любви другому.

 

Погода снова смягчилась. Вот что значит свадебный день -- все сделает, чтобы мне досадить.

 

На протяжении всего дня болит голова. Только после третьей таблетки цитрамона и прогулки по улице (остановку туда-сюда), она кое-как утихла. У Лены та же самая картина.

 

Кстати, на днях прочитали заказную статью по поводу того, что надо покупать продукты питания в супермаркетах, а не в мелких лавочках, где, может быть, и цены ниже, но зато обвешивают и обсчитывают. Но, однако, все, что я сегодня брал в "Пятерочке", не соответствовало ценникам: все товары на 10-30 копеек были дороже. А за последнюю неделю цены там выросли на 5%, а Сбербанк дает вкладчикам 5% за год, а валюта уже давно остается "замороженной".

 

Картина беспредела перед вами. Но это только цветочки. Сейчас повысят пенсии, и тогда начнутся ягодки.

 

Сделал и вывел второй диск моей свадьбы от 22.01.

 

Загрузил в компьютер вчерашнюю свадьбу (за полночь). Весь день правил "ЛВ"-32. Закончил глубоко за полночь. Кажется, что легко, а на самом деле долгие и нудные часы.