За полночь вывел третий диск и закончил верстку. Потом решил вывести первый экземпляр рассказов. Сначала принтер выдал мне греческие иероглифы. Я перегрузился. Потом я забыл доложить лист, взамен тому, что "замарали" иероглифы", и еще загубил один лист. Потом я неудачно всадил скрепку. Потом оказалось, что это последняя скрепка в степлере, и я впустую молотил по новому изданию. Потом я вставил новые скобы в степлер и все же, тихо ругаясь и злясь, закончил дело, но при этом почему-то замялась средняя страница.

 

Перед сном отпечатал свадебные дипломы.

 

За день добил свадьбу, выведя еще 4-й и 5-й диски, написал три письма: Трапезникову, Соколу, Назарову.

 

Поставил на разрядку батарейку и на пять часов забыл про нее. Выживет ли, а то 1200 рублей коту под хвост.

 

Проводил Лену на свадьбу (сразу же позвонила мама, поблагодарила за подарки, еще даже прошлогодние, и сказала, что даст мне 500 рублей на подарки Даше и Лене, сказала, что любит меня, и я ответил ей тем же), Артема – на тренировку, и лег отдохнуть. Сегодня что-то не выспался.

 

Но валялся около полутора часов. Потом встал весь какой-то помятый. Покурил. Лег на диван и от нечего делать решил посмотреть гороскоп на сегодня.

 

Там было написано: "Вы можете узнать нечто важное".

 

"Что за чушь!" -- подумалось. -- "Что я могу сегодня узнать, находясь дома в одиночестве?"

 

Но, однако же, я это нечто сегодня узнал.

 

Я занимался ерундой: восстановил список читателей "Виктории" 1994 года (с помощью нового компа), но заодно и прихватил файлы, которые собирался использовать в этой рукописи. Потом промыл бобы (родительские): они действительно немного кисловатые, а вот солянка прекрасная (так что зря Лена упрекает моих отца и мать в том, что они делают что-то не от души; во всяком случае, я им -- не судья). Пожарил бобы с укропом и залил после майонезом. Прекрасное получилось блюдо, похожее на жареные хрустящие орешки. Потом чистил и жарил картошку. Пришел Артем. Я его покормил.

 

А все это время в моем мозгу складывались мозаичные куски, превращаясь из хаотичной структуры в единую осмысленную картину.

 

То, что я сейчас пишу, каким бы дерьмом ни было, является новым жанром в литературе (всех нюансов я раскрывать сейчас не буду, а то сглажу), у которого будут последователи -- это уж точно.

 

И уж если 9 февраля я решил, что это будет называться романом, то сегодня я понял -- каким это будет романом! О чем он будет, что последует дальше, что это будет за мешанина, кому я посвящу эту вещь -- все сегодня представилось мне!

 

Сегодняшний день можно назвать выдающимся. И благодаря тому, что меня не пригласили сегодня снимать, и я остался без работы. Безусловно, я пришел бы к сегодняшнему дню все равно, но это бы случилось позже.

 

Радости особой не испытывал. Слишком уж я часто радовался, а потом все мои затеи оставались никому не нужными. Время покажет и на этот раз, что получится. Но даже если и ничего путного, то я все равно пережил сегодня приятные минуты творчества, созидания, а, выходит, прожил этот день с каким-то смыслом.

 

Все мои планы, мечты так или иначе сбывались, воплощались в реальность. Только вот всегда не так, как я хотел, а, что ли, в уменьшенном, мультипликационном варианте.

 

В детстве я мечтал стать писателем -- я им стал: пишу, имею книги, даже вот роман задумал. Но я мечтал быть известным, многотиражным, писателем. А кто сейчас знает меня, кто читал мои произведения?

 

Я жаждал известности и славы, и она пришла ко мне, но не в юном возрасте, как у Сережки Есенина, и не на всю страну, а под старость и только в специфическому кругу лиц, хотя и на всю страну.

 

Я мечтал стать миллионером. И я им был. Как-то одно время на моем счету в банке лежало более ста миллионов рублей (и сделать подарок родным и близким в какие-нибудь сотни тысяч или даже на миллиончик-другой для меня не составляло особой трудности). Но -- это были лишь двадцать тысяч американских долларов. Крохи.

 

Я мечтал стать редактором журнала. Я стал не только редактором, но и издателем.

 

Я мечтал стать режиссером и снимать фильмы под Тарковского, но только интереснее и глубже по смыслу. Сейчас я прокладываю новый жанр в киноискусстве: снимаю свадебные фильмы…

 

Пока остаются не исполненными две детские мечты -- это стать Героем Советского Союза и лауреатом Нобелевской премии. Взамен этого у меня есть знак "Гвардия" и лауреатство в МЛК.

 

Я так и не познал счастья в исполнении своих заветных желаний. Жизнь подсунула мне суррогаты. Но я не в обиде на нее. Я даже благодарен ей. Ведь если б не она, если б не ее битье по моей морде и жопе, -- до ссадин, до синяков, до растертых рук, до кровавых соплей, до разбитых губ, до отмороженных пальцев, до перебитого носа, до рассеченного лба, до поломанных ребер, до исполосованных металлом ягодиц, я так до сих пор и ни хрена бы не понял в этой жизни.

 

И что самое интересное, сейчас я отношусь совершенно спокойно к тому, что все мои прошлые желания остались исполненными только на маленькую половинку, потому что понимаю, что все эти мечты -- сегодня -- ничто по сравнению с тем, чего я хочу достичь в будущем.

 

И пусть жизнь, смеясь, показывает мне свой большой хрен, предупреждая, что хрен станет еще больше, если мои желания не прекратятся.

 

Я упрям, я очень упрям. Я принимаю этот вызов, мне начинает нравиться эта "игра", во мне закипает азарт, и я буду "играть", даже заведомо зная, что проиграю.

 

Я бросаю вызов жизни, этому коварному чудовищу. Я буду биться и драться, я буду царапаться и кусаться, я буду кричать и орать, я буду хрипеть и задыхаться, я буду ползти и карабкаться, я буду грызть землю и биться головой о стену, я буду рвать жилы и идти напролом, я буду ломать лед непонимания и презирать горечь безразличия, я буду впиваться зубами в горло своего противника, я буду смеяться в лицо своим поражениям, и я, презрев страх перед грядущим, перед смертью, собрав воедино все свое мужество, весь свой разум и всю свою энергию, буду вести этот бой до конца, до последнего вздоха, до последней капли крови, до последней надежды лишь затем, чтобы не сдохнуть сегодня же, и чтобы смерть не нашла меня поникшим и сдавшимся.

 

 

Лена вернулась около двенадцати ночи. Принесла нам жевачки, на которых было написано: "Открой и удивись". "Открой и удавись -- открой и подавись", -- вертелось на уме. Когда же мы с Артемом открыли, то не нашли ни одной целой картинки; было так небрежно порезано, что мы в один голос заявили: "Фу, какая фигня!"

 

Тут же я придумал короткий рассказец.

 

 

Лена сказала:

 

-- Вот это мне очень нравится. Это уже первый шаг на пути к тому, чтобы заработать деньги на квартиру.

 

 

Артем просил меня не спать всю ночь и разбудить его в шесть часов утра – он поедет на "Птичку". Но к четырем я, как измочаленная лошадь, уже упал на ложе Морфея. А Артемушка все-таки съездил на свой рынок, обменял там диски и еще что-то купил.

 

В первой половине дня я набрал оставшиеся письма и принял в МАРЛ несколько человек с Украины и России. "Живых и мертвых" стало 1290.

 

Передо мной давно вставали вопросы: "Как я буду контролировать количество гранов?" и "Как оптимально подойти к решению проблем с долгами перед гранами?"

 

Когда количество людей в организации не превышало несколько десятков, я знал их наизусть, знал, кому надо сделать публикацию, кому какие издания и в каком количестве экземпляров выслать. Но дело идет к тому времени, когда количество гранов начнет исчисляться тысячами, и нужно начинать думать, как с этой махиной управиться, в одиночку.

 

Поэтому сегодня я занялся вопросом учета людей по государственным субъектам, принимая во внимание их статус (категорию), должность в Ассоциации и т.п., а также списками руководителей групп со своими группами. (Списками, в которых будет отражено количество отсылаемой литературы и количество публикаций, другими словами, мои долги перед гранами, я займусь чуть позже, может быть, через неделю, месяц, когда предстоит переворошить залежи рукописей и перетасовать литераторов по новым категориям.)

 

За день сделал 40 файлов-заказов, нарисовав картину во всех "мелких" государствах, Воронеже и Украине. И продолжил делать Россию.

 

 

Когда уставали глаза, отключался и вычитывал Сокола. Потом даже попытался уснуть. Но не получилось. Так я и бдел всю ночь, а уснуть удалось только в половине седьмого утра.

 

А к 11:20 надо было вести Дашечку на ритмику. В половине десятого она стала будить меня. Я бы встал через какое-то время, но сразу не смог, даже понять не смог, что со мной происходит. Даша же решила разбудить меня чисто по-садистски: положила мои руки локтями на деревянный край кровати и резко на них насела. От боли, которая пришла ко мне сквозь сон, я взвыл и смачно выругался матом. Случай, конечно же, жутко неприятный.

 

После этого я хотел еще немного полежать, а после подняться, но отрубился мгновенно и проснулся лишь к полудню, когда дома стояла зловещая тишина.

 

Даша, так грубо обруганная мной, заплакала и позвонила маме. Лене пришлось отменить урок и забирать дочку из дома. А мне опять вставили втык.

 

Днем продолжал делать файлы по количеству субъектов РФ, касающихся МАРЛ. Таких оказалось 48. Не думаю, что мое издательство выполняло когда-либо 48 заказов за день, 88 -- за два дня и 95 -- за 3. К примеру, за прошлые годы, начиная с 2001, количество выполненных заказов за год находилось в пределах 425-450. В этом же году за два месяца отпечатано 210 "заказов"!

 

Забирать Дашутку из школы пошел я. Она встретила меня очень серьезно, чуть ли не хотела идти вообще. Грубила и возмущалась. Но уже в автобусе я пару раз потрогал ее нос пальцем. Она приняла такое начало перемирия. А когда она занималась на фортепиано, я сходил в аптеку, потом зашел за печатью врача для Артемки (но она заболела), а после купил лампочки, которых нет у нас на Волгоградской, и еще сок для Даши и новую мозаику. Чем, в общем-то, еще больше загладил свою вину. Ну а после катания на качелях, неловкость сегодняшнего утра исчезла полностью.

 

Даша поделилась со мной, что снова хочет ходить в садик, куда можно принести кукол и раскраски, играться с детьми, а днем спать на "тихом часе". (Признаться, я тоже иногда хотел бы окунуться в тот мир.)

 

"Поэтому, -- сказал я ей, -- не спеши вырастать, старайся подольше оставаться в своем времени, потом его уже не вернешь".

 

-- А как же это можно сделать?

 

-- Не трать время впустую, не расходуй его на всякую ерунду. Когда бездельничаешь, время летит быстро.

 

Дома прочитал название того, что ела сегодня Даша: "Подушечки с шоколадной начинкой".

 

"Подгузники с шоколадной начинкой", -- отметил я про себя.

 

После риса ("вся сила в рисе", как говорят китайцы) и чая, часа два провалялся, чтобы ночью снова поработать над дневником и подготовить материалы этих двух месяцев к публикации в "Литературном Вестнике". К тому же, я обещал Артемушке написать сочинение для "Мегафона".

 

Весь день шел снег с дождем. К вечеру и ночью обещали похолодание аж до минус двенадцати. По этому поводу мэр обязал все городские службы работать всю ночь.

 

В 23:40 отключили электричество. Ну, здравствуй, первый календарный день весны!

 

 

Но свет вскоре дали. И я занялся версткой первой части "Будней неудачника". Таким образом я просидел до 7 часов, пока не закончил работу. В половине двенадцатого меня разбудил звонок. Звонили дважды и раньше, но я не поднимался. Звонили с агентства, нужно было перебросить заказ на 5 марта, что я и сделал.

 

Звонила и мама. Договорились встретиться послезавтра.

 

*

 

Потом сел за написание "сочинения" для Артема, которое он хочет отослать на конкурс в "Мегафон". (Оно осталось без ответа.) Вот, что у меня получилось:

 

 

*

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

*

 

Затем нужно было идти за Дашей, но я так плохо себя чувствовал, что "перевел стрелки" на Артема. Он, правда, не очень хотел идти, и с мамой они сильно повздорили, но я уже спал и ничего этого не слышал. Проспал до восьми. Раза два вставал, ходил в туалет. Курил или нет -- не помню. Состояние и ощущение были такими, словно я с сильного "бодуна", причем напился накануне до бессознательного состояния и несколько часов провалялся на улице. Вот и пей после такого! Тут и при трезвом образе жизни выглядишь как пьянь подзаборная: лицо серое, под глазами темные мешки, веки опухшие и спадающие вниз так, что глаз почти не видно.

 

Лена не замедлила отыграться на мне за дневное поведение Артема.

 

-- Бездельник, тунеядец! Толка от тебя никакого нет, только штаны за компьютером просиживаешь...

 

Семью не содержишь, денег не зарабатываешь. Я десять лет уже жду, что у нас будет своя квартира. Зачем я Дашку рожала?..

 

В крематории будешь гореть ты вместе со своими бумажками. Компьютер твой маленький я тоже сожгу...

 

Звонить надо, приглашать человека, учиться монтажу. Чего ты тянешь? Скоро никто тебя на свадьбы приглашать не будет. Компьютер стоит без дела. Две тыщи баксов отвалили, а окупать когда будем?..

 

Уже видеть не могу твои писульки. Все сожгу к чертовой матери. =

 

Я, долгое время молчавший и лишь изредка вставлявший что-то нечленораздельное, наконец зло произнес:

 

-- Только попробуй сожги. Я за три секунды тебе горло перережу. =

 

Скандала не получилось. Если Лена и повышала несколько голос, я старался себя сдерживать: все-таки дочка нас слушала. Но не испуганно, а с любопытством. Не хватало еще, что и она, как старшая дочь, скоро будет считать меня негодяем, мерзавцем, оставившим голодную семью, бросившим ее ради другой женщины. И прочая чепуха будет висеть у нее на ушах. Но у младшей хоть мозги есть, может, годам к тридцати, поймет, что я не совсем уж и мерзавец. Если будет, конечно, о ком понимать.

 

-- Ну какой я бездельник, -- пытаюсь оправдаться, -- у меня же кровь носом идет от работы.

 

-- Это не работа. За нее деньги не платят. =

 

Когда с тренировки пришел Артем, в квартире уже стихли страсти. Оказывается, если бы не сотрясение, он мог бы участвовать на российских соревнованиях, проходивших в Ростове-на-Дону, и получить второй, или даже первый разряд.

 

Звонили и заказали на послезавтра съемку в 47-ом д/с. (Надо узнать, какого числа в нашем.)

 

На улице небольшой морозец (до -10), но очень сильный ветер.

 

Сегодня тоже, примерно в то же время, что и вчера, и примерно на столько же, отключали свет. Мы зажгли подарок Артема (на мой день рождения): три свечки-обезьянки, одна из которых закрывала глаза, вторая -- уши, а третья -- рот.

 

 

Вывел гранки первой части своего романа. Вычитывал рассказы Сокола. Больше часа «"чистил" старый компьютер»: засорилась его память новыми файлами. Сделал копии паспорта и страхового полиса для Артема. Вывел его "сочинение". Заодно спечатал и свадебные дипломы для предстоящей свадьбы.

 

Издание И.Сокола добил к 5 часам. Отложил книжку и уснул, не выключая свет.

 

Утром отвел Дашинду в школу, но она то ли из-за вчерашнего поведения своей мамы, то ли по каким-то другим причинам вела себя неадекватно по отношению ко мне. Командный тон, капризное поведение. За ручку идти не захотела, ушла вперед, приказывая мне отстать. Даже в автобус хотела залезть без моей помощи. Автобус давно посадил последнего пассажира, а Даша медленно, так как было скользко, к нему подбиралась. Я вдруг представил, как автобус трогается, а в это время Даша поскальзывается (подход к автобусу не ровный, а под уклоном с ледяной горки) и съезжает с автобусной высотки прямо под колеса движущегося транспорта. Я почти бегу к ней, но на меня идет поток вышедших пассажиров, я лавирую между ними и хватаю Дашу за рукав, подсаживаю в автобус.

 

По пути к школе она лишь говорит мне, чтобы я не шел за ней, а отстал или свернул в сторону. Но я захожу с ней в школу и, убедившись, что охрана ее пропустила, ухожу.

 

Сегодня были трудности с перекинутым заказом на 5 марта. Оказывается клиентам показывали нашу кассету, и они хорошо запомнили, как выглядят наши музыканты, случай, вообще-то, уникальный. Никто никогда не запоминает как кто выглядит. Но, видно, мы им понравились. Поэтому мне сегодня звонила и тамада, и агентство, и невеста. Приходилось врать и изворачиваться, что неестественно для меня и переносится мной тяжело. После таких разговоров у меня портится настроение, мне хочется все время что-то кричать, разговаривать вслух, как бы оправдываясь, и поэтому я еще сильней похож на сумасшедшего.

 

В нашем садике утренники пройдут два дня, и Артему придется завтра снимать на Варейкиса. А у меня еще съемка в нашей школе: у Даши там урок чаепития! Что-то оригинальное. Вечером пошел звонить, чтобы Артема встретили на остановке, так как он плохо знает тот район. У телефона кто-то напрочь оторвал трубку. И поэтому вместо 1-70 пришлось наговорить на 7-50 с сотового.

 

Вернувшись со школы вместе с Дашкой, Лена первым же делом вновь принялась орать. Видно, вчерашнего ей показалось мало. Наехала и на Артема, ну и, конечно же, на меня.

 

-- У тебя невменяемый вид, ты похож на сумасшедшего. =

 

Еще бы: так спать...

 

Вчера на "семейном совете" мы решили, что на 500 рублей, которые даст моя мама, мы купим Дашонку туфельки, а Лене колготки. А сегодня я заикнулся насчет того, чтобы в первую очередь купить кассеты, диски и заправить картридж.

 

-- Ты придурок, и мама твоя придурок, -- ответила на это Лена. -- У тебя есть сто рублей, что тебе моя мама подарила, вот на них и покупай. =

 

Меня это вполне устроило. Конечно, на сто рублей можно купить не больше десятой части того, что я перечислил. Но, надеюсь, что Лена этого не заметит. У меня в заначке лежат $200 рублями -- я не показывал половину получаемых переводов, да и с садиков по чуть-чуть откладывал. Придется немного "разбить" свою копилку.

 

А весь день (не считая того, что я заряжал батарейки, готовил кассеты, вплоть до свадебных, искупался и побрился) я печатал вторую часть "Оскорбления сексом".

 

 

Где-то в районе часа ночи тонер начал показывать, что закончился. Я отпечатал 38 страниц тиража журнала. Осталось -- 14. (Обложку я отпечатал давно, вместе с первой.) Хотелось выправить книжку Сокола, да утром рано вставать, и я заставил себя лечь спать.

 

Утром посадил на автобус Артемушку: он ехал на съемку. Сам отснял два утренника. Потом съездил в Отрожку и помог загрузить аппаратуру. Эдик на работе, а его тесть прикинулся "шлангом": грипп он, видите ли, подхватил, -- не инсульт, не инфаркт, не операция и швы, не осколочное ранение в область сердца, -- а грипп! "Австралийский антиген", -- как бы сказала моя мама.

 

Потом приехал домой, посмотрел с Артемом отснятое. Всем доволен. Особенно хорошо сработал Артем. Действительно на профессиональном уровне.

 

Снял мероприятие в Дашином классе. Немножко не устраивает цвет, -- не фонтан. Но из рамок приличного не выбивается: уж слишком сегодня солнце лупило в помещения, в которых я снимал, а у Артема помещение было защищено от света и само по себе светленькое (беленькие стены и потолок), с лампами дневного освещения, а не желтое или зеленое, как у меня, с лампочками Ильича. Да и устал что-то очень. Валял дурака: во время съемки, не отключая камеру, начал жонглировать мячом, поддавая его ногой, чем вызвал удивление учителя и двух родительниц; а уж школьники как были довольны.

 

(Кстати, недавно в магазине тоже фокус выкинул. Платил деньги в кассу, да монетка выпала и улеглась мне прямо на ботинок. Я, не наклоняясь, подбросил монетку ногой и, поймав ее красивым жестом, положил кассиру на тарелочку. Опять-таки улыбка, возгласы, аплодисменты, овации. -- Пишу в половине четвертого, так что уж не обращайте на меня внимание.)

 

Часок вздремнул, сходил в магазин на Волгоградскую, вынес ведра, подготовил кассеты на завтра, зарядил батарейки и аккумуляторы.

 

 

И только в начале первого ночи сел за компьютер. А тонер оказался крепким орешком. Вообще, в последнем месте, только бы не сглазить, хорошо заправляют. Я очень доволен. Несколько лет искал нормальное место (картриджи ломались, порошок засыпал всю квартиру, отпечатки были говенными) и вот, вроде бы, повезло.

 

На остатках тонера отпечатал еще две страницы Гунькина, весь пробный тираж (4 экз.) НФ-рассказов И.Сокола, и сто экземпляров бланков для новых читателей (слушателей) МАРЛ, который наспех сверстал. Но в приличном качестве только первые штук 20-30, а уж последние штук 20-30, а то и 50 – практически -- перевод бумаги. (В следующий раз постараюсь таким крохоборством не заниматься.) Ну да мы -- не гордые (можно с большой буквы) -- будем записывать на них сами, чтобы другим людям не показывать.

 

Заболел зуб, передний, верхний. До этого было просто больно при еде, а теперь начал болеть постоянно: дырок в нем нет, но десна каким-то образом воспалилась, а это значит, что после праздника придется идти лечить.

 

Сегодня отснял еще два утренника -- 4 группы, в двух группах -- по одному желающему; двумя словами -- жлобы мостозаводские.

 

Встретился с мамой и показал ей первую часть гранок этого романа. ("Роман-коктейль", как я его окрестил, хотя лучше бы подошло "роман-салат" или "роман-винегрет", или "роман-мешанина", куда напихано и ежедневных записей, и воспоминаний, и афоризмов, и стихов, и статистики, и прочей бурды немеряно.) Но будем считать, что этот коктейль -- гремучая (дремучая) смесь, а не салонный дамский напиток.

 

Мама, на удивление мне, попросила экземплярчик для себя. Я обещал ей: не все ей стоит читать, но сделаю выборками и специально для нее отпечатаю. Она передала 500 рублей на подарки Лене и Дашутке. "Твоим девкам", -- как сказала она.

 

На почтамте отправил письмо Артема и получил семь писем. Порадовали Б.Поляков, П.Иванов-Остославский, объявился Н.Жуйков, что тоже приятно, И.Орловский прислал издания. Черкасов же расстроил меня. В Киеве он казался мне совсем другим человеком. Но как только я расстался с ним, он каким-то образом рассорил со мной, заочно, Саталкину и Соцкова: от них так и не было писем после моей поездки. Это -- раз. Ни одного пункта из намеченной нами деятельности украинской МАРЛ (контакт с белорусами, регистрация первички, организация местного издательства, его поездка в Воронеж и организация моей поездки по Беларуси, прием новых гранов) выполнено не было. Это -- два. К тому же тон письма какой-то нервозный: из восьми его пунктов -- шесть с явно негативным оттенком. Это -- три.

 

Этот человек недальновиден и обладает душком подленьких интриг, когда на словах одно, а на деле и за глаза -- противоположное. Чем-то он напомнил мне Прозорова. Привести даже такой факт: Юрий Акулов впервые опубликовался в моих изданиях, я выпустил ему, бесплатно, сборник, а как-то познакомил с Прозоровым; и, когда Акулов выпустил себе книжку в государственном издательстве, экземпляр подарил Прозорову, который не публиковал его (кстати, и все два журнала "ЛМ" вышли только благодаря мне), а только вел задушевные беседы, а мне -- нет. Да если только это. Ни один человек, общавшийся с Прозоровым, не стал, даже спустя годы, "знаться" со мной. (Исключение составляет лишь Татьяна Никольская.)

 

Читатель может сделать много разных выводов, но правильным будет только один: Прозоров приличную часть всей своей тогдашней деятельности потратил на то, чтобы очернить меня перед людьми -- такой гадкой породы этот человек. И когда еще существовал наш треугольник с ним и Ветровым, он мне говорил гадости про Ветрова, а за моей спиной строил с ним совместные планы, и что он такого Ветрову про меня наговорил, что Ветров до сих пор не подаст мне руки, мне неизвестно. Но если я могу разобраться в ситуации, какой бы сложной она ни была, то большинство людей не в состоянии понять с чем столкнулись и верят тем, кто их обманывает, тем, кто им лжет, и не способны поверить тому, кто с ними открыт и честен. Примером тому могут быть и "МММ", и "Хопер-Инвест", и "Русский Дом Селенга", и прочие проходимцы, мерзавцы, подонки и негодяи -- на одной чаше весов, и моя скромная персона -- на другой...

 

Потом прошелся по магазинам сотовой связи и в четвертом купил зарядное устройство для нашего "Motorola".

 

Затем -- заправка картриджа. И последним пунктом моего расписания дел стал оптовый магазинчик, где я купил диски, футляры для них, в/кассеты. На все это я потратил $40 из моей заначки.

 

Лена, как я и ожидал, ничего не спросила про то, откуда взялись деньги, но даже если бы и спросила, я бы сказал, что получил на почте перевод.

 

По приезде готовился к свадьбе, ничем более значимым не занимался. В десятом часу вечера принял полтаблетки снотворного, но уснул в одиннадцать.

 

 

Проспал восемь часов, но со снотворным это немного. В столовую я приехал с черными "кругами" под глазами. Но это чуть позже. А что было до этого.

 

Если не ошибусь, то перечислю сегодняшние мои мотания: Нечаевка (у невесты, после выкупа гости ели и пили), Новая Усмань (регистрация), Масловский (у жениха, после благословения гости ели и пили), затем проездом Н.Усмань, Нечаевка; заехали в Воронеж, но невеста (толстенькая девушка, а муж-жених ее худенький) проголодалась, кортеж развернулся и вновь заехал в Нечаевку, чтобы подкрепиться. Я сидел в "Газели" (другую не нашли для меня), отдыхал, курил. После поехали объезжать мосты, но проехав лишь Северный и "Динамовский", остановились, чтобы снова восстановить силы едой и спиртным. К слову, на Адмиралтейской площади они тоже ели и пили. Знаю, что свадебные гости любят сидеть за столами по пять-восемь часов кряду, но чтобы так (так, так и вот так) много ели -- не припомню.

 

На выкупе отдали свыше 5 тысяч, а голубей за 200 рублей не кидали.

 

День выдался не слишком морозным, только под вечер чуть пристукнуло. И свадьба получилась не слишком тяжелой, но и не слишком удачной. Много наснято "воды". Гости были несколько "грустноваты", "глуповаты", "жлобоваты". "Деревенская интеллигенция", -- как окрестила их Лена. В зале было тесно, и момент, когда свидетель запрыгивал на другого парня, да не рассчитав усилие, перекувырнулся с его плеч вниз головой, от объектива камеры закрыли другие наблюдатели. А самым прикольным оказались трусы, которые придумал Эдик. К двум шарам-яичкам прикрепили еще и длинный шарик, да так хорошо, что когда трусы были надеты, он топорщился к верху и выглядел очень натурально-порнографично. Но люди не поняли шутки музыкантов и не смеялись. Да и пьяных что-то не наблюдалось -- парадокс. Видно, ели больше, чем пили. Я и сам очень хорошо наелся, благо было что есть: мясное, фрукты, конфеты. Детям тоже прихватил мандаринов, бананов, яблок и конфет.

 

Самым же главным в этот день явилось то, что я встретил на свадьбе своего одноклассника, Серегу Овсянникова. (Узнал от него, что Вовка Смолин сидит восемь лет за убийство.) И вот что интересно. Сергей имел в нашем классе самые плохие поведение и успеваемость. Стоял на учете в детской комнате милиции. А в жизни многие мои одноклассники пересидели, я сам вот сколько раз под следствием был, судимость получил. А Сергей -- герой Чеченской войны, орден имеет и инвалидность по ранению, а с ней и пенсию в 2000 рублей. (Мне за эту свадьбу заплатили четыре.) Жена его умерла совсем молодой: тромб под сердцем. С тех пор живет вдовцом, с разными женщинами. Детей нет.

 

А к героям я всегда испытываю уважение. И тоже бы не отказался съездить повоевать. Но, с одной стороны, дети вдруг без отца останутся. А с другой -- не верю я в эту войну, не верю в ее правильность. ("Трус всегда найдет оправдание".) Советская армия в считанные месяцы прошла пол-Европы, в считанные недели освободила Монголию и Китай от Японцев. А Чечня, она что, больше Китая?

 

"Покупают там ордена", -- сказал Сергей. Там все покупают и продают! Там делают карьеру и деньги, не беря в расчет уничтоженные жизни. И чем дольше эта война продлится, тем кому-то это будет очень выгодно.

 

Сергей ушел раньше, а я, уже после свадьбы, разминулся с музыкантами и машиной, они спускались на лифте, а я пешком с пятого этажа, да внизу это оказались разные места, и с десять минут промерз на улице без шарфа, перчаток и шапки, которые остались у Лены.